— Чтобы вы не думали, что я решил украсть или зажать у себя ваш свиток, я скажу правду. Буддийская сутра передана храму Дзодзёдзи. Теперь она находится там под защитой монахов.

— Горо-сан… — разочарованно вздохнул Кикуока Керо. — Значит, он всё же скрыл это от меня.

— Если честно, мне пока что вообще непонятно, в чём смысл всех ваших действий, Кикуока-сан, — произнёс я. — Зачем вы замуровали сутру в квартире, а потом съехали из неё? Какой в этом смысл?

— Всех подробностей я пока рассказать не могу. Уж простите, — помотал головой Керо. — Но смысл в том, что сутра была приманкой. Я знал, что в этой квартире поселится человек вроде вас.

Так, стоп. Приманкой для меня? Но как он мог узнать об этом заранее?

— Предчувствую, какой вопрос вы хотите мне задать, Кацураги-сан, — кивнул Керо. — Но, как я и сказал, всего объяснить вам пока не могу. Просто примите это, как факт. Мне нужно было воспользоваться сутрой, чтобы вы заселились в эту квартиру. Благодаря этому, я смог выйти на вас. Только теперь этот свиток нужен мне назад.

— Я не могу отобрать его у храма, — ответил я. — Он уже отдан в дар. Да и зачем он вам?

— Иронично получилось, — усмехнулся Кикуока Керо. — Дело в том, что этот свиток я получит от отца в наследство. Как и все эти сувенирные лавки. Да, Кацураги-сан, наша семья очень разношёрстная. Кого у нас только нет — от торговцев до монахов. Вот только я не хотел, чтобы Горо-сан узнал о нём. Поскольку он стал бы сильно настаивать на том, что я передал артефакт ему. Но! Вы это уже сделали за меня!

— Тогда, как я понимаю, сделки у нас не выйдет, — заключил я. — А жаль. Вторая часть вашего предложения мне пришлась по душе.

Кикуока Керо громко вздохнул, допил кофе, а затем поставил пустую чашку на стол.

— Выйдет, Кацураги-сан. Не знаю, верите ли вы в такие вещи, как судьба, или нет, но я искренне верю, что она существует. Видимо, так было нужно, чтобы сутра оказалась в руках у моего старшего брата. Вы всё честно мне рассказали, и я не вижу смысла держать обиду. Поэтому из уважения к вам и уж тем более к вашей профессии, Кацураги-сан, я принимаю решения передать вам содержимое той коробки в дар.

— Серьёзно? Вот так просто? Без какого-либо подвоха? — нахмурился я.

Сложно было поверить в честность намерений этого человека. Но даже показатели его организма не выдавали ложь, никаких всплесков гормонов или учащения сердцебиения. Однако это ещё не значило, что мне стоит беспрекословно ему доверять.

— Без подвоха, — кивнул он. — Будем считать это инвестицией в наше дальнейшее сотрудничество. Я всё же рассчитываю, что в будущем вы будете закупать у меня артефакты. При этом специально приезжать ко мне не нужно. Как только в мои руки будет попадать что-то «особое», я буду скидывать вам сообщение на почту. Идёт?

— По рукам, Кикуока-сан, — согласился я. — Такой выход из сложившейся ситуации мне по душе.

От этой сделки я ничего не теряю, но всё равно буду держаться начеку. Если Кикуока Керо честен со мной, то оба мы будем только в выигрыше. А если нет… время покажет.

— Что ж, тогда не будем тянуть время и распакуем мой подарок? — улыбнувшись, предложил он.

Мужчина вскочил, в предвкушении потёр ладонью о ладонь и снял с верхней полки, что была за прилавком, продолговатую коробку. Я разделял его эмоции. Меня буквально трясло изнутри, когда мы принялись доставать содержимое.

Внутри лежал такой же музыкальный инструмент, каковых в магазине была целая куча. Однако его аура разительно отличалась от прочих.

— Это — сямисэн, Кацураги-сан, — торжественно произнёс Кикуока Керо. — Вы знакомы с этим инструментом?

— Знаю только название, — ответил я.

— Перед вами старинная вещь! — принялся объяснять Кикуока. — Трёхструнный, щипковый. Длина — чуть больше ста сантиметров. Струны шёлковые!

— Однако играть на таком я не умею, — усмехнулся я. — Из всех инструментов я только гитарой владею.

— Ох, ну сямисэн — это совсем не гитара, — помахал руками Кикуока. — Изначально этот вид музыкальных инструментов попал в нашу страну из Китая ещё в далёком семнадцатом веке. Его и сейчас используют, но в основном в традиционных театральных постановках. В театрах кабуки или бунраку или на фестивалях фольклорной музыки. Из современников мало кто умеет на нём играть. Однако, если бы вы или кто-то из ваших знакомых умел это делать…

Кикуока Керо достал костяную пластинку — плектр — и легонько провёл ей по струнам. Меня словно ударило взрывной волной. Кожа на всём теле загорелась, глаза защипало, по спине пробежали мурашки.

Только что в меня влился огромный объём жизненной энергии.

— По глазам вижу, что вы почувствовали! — рассмеялся Кикуока Керо. — У меня не такое продвинутое восприятие, как у вас. Я при контакте с такими предметами ощущаю лёгкий трепет — не более того. Но представьте, что вы испытаете, если кто-то на нём сыграет?

Даже представить страшно! Если одна нота заставила меня такое почувствовать, то что же будет от полноценной мелодии? Возможно, я даже смогу подняться на новый уровень сил. Хотя, сколько мне ещё копить энергии до «молекулярного анализа», даже предположить сложно. На это могут уйти годы или даже десятилетия.

Однако с такими артефактами я значительно ускорю процесс.

— Но откуда у простого сямисэна такая энергетика? — восторженно спросил я. — Я всегда думал, что такую ауру источают только предметы, связанные с религией — буддизмом, индуизмом или синтоизмом.

— Я тоже замечал такую закономерность, — кивнул Кикуока Керо. — Однако некоторые предметы изготавливают из материалов, которые добывают в местах силы. Или же их создают собственными руками люди с сильной энергетикой. Вкладывают, так сказать, в предмет свою душу. Думаю, что этот сямисэн создали именно таким образом.

— Это очень ценный подарок, Кикуока-сан, — я поклонился. — Но так как сутры у меня больше нет, я не могу принять его просто так. Прошу, позвольте мне заплатить за него.

— Бросьте, Кацураги-сан! — отмахнулся Керо. — Подарок — есть подарок!

— Я настаиваю, — упёрся я. — Уверен, он вам нелегко достался. Я куплю у вас этот сямисэн, и это станет началом нашего сотрудничества. Идёт?

— Ладно, — улыбнулся он. — Если вы настаиваете — спорить не стану. Но цену сам устанавливать не буду. Что-то во мне взыграли старые монашеские чувства. Поэтому просто дайте, сколько сможете — как подаяние. А уже со следующей реликвии я буду сообщать конкретные суммы. Но учтите, они будут немаленькими.

— Понимаю, — кивнул я и достал кошелёк.

Затем прошёл к прилавку и не обнаружил на нём кассовой тарелки. Лишь листок с «QR» кодом. Ну да, конечно, прогресс уже добрался даже до традиционных лавок с сувенирами! Но так даже удобнее.

Я навёл камеру мобильника на код, а затем перевёл Кикуоке Керо сотню тысяч иен.

— Кацураги-сан! — воскликнул Керо, увидев СМС-сообщение о переводе. — Это перебор для простого подаяния!

— Могу себе позволить. Просто примите оплату — и всё. А если для вас это кажется много, прошу — дайте в подарок какой-нибудь чехол. Будет странно, если я поеду на метро с таким артефактом в руках.

Для меня эта сумма не была значительной, поскольку в клинике я зарабатывал гораздо больше. Уже давно погасил кредит за обучение, который висел тяжким грузом на родителях, и сейчас высылал им некоторую сумму каждый месяц. Первые разы они даже попытались вернуть мне её на карту, но вскоре поняли — это бесполезно, и с благодарностью приняли мою помощь.

Кикуока Керо поспешно отыскал мне подходящую сумку для сямисэна, и мы собрались прощаться.

— Ещё одна просьба, Кикуока-сан, — произнёс я, остановившись у двери. — Не затевайте с братом ссору из-за этой сутры. Кикуока Горо-сан — хороший человек. И я его очень уважаю. Пусть артефакт останется в храме Дзодзёдзи. А если уж вас это не устроит, я тогда лучше вскоре заплачу вам и за него.